Они немедленно сели невдалеке, соблюдая все меры предосторожности. «Ноги» коптера еще продолжали мерно сгибаться и приседать, а люди уже спустили трап и выслали две разведывательные машины, защищенные подвижным силовым полем. Углубление кратера походило на плоскую миску с выщербленными краями. Вулканический конус, высившийся в центре, был покрыт черно-коричневой скорлупой лавы.

Полтора километра – таким примерно было расстояние – разведка прошла за несколько минут. Радиосвязь действовала отлично. Роган переговаривался с Гаарбом, который сидел в головном вездеходе.

– Подъем кончается… сейчас мы их увидим! – несколько раз повторил Гаарб. Вдруг он крикнул: – Вот они! Вижу их!!! – И уже спокойней добавил: – Кажется, все в порядке. Раз, два, три, четыре… все машины на местах… только почему они стоят на солнце?

– А люди? Вы их видите? – допытывался Роган и невольно щурил глаза, стоя у микрофона.

– Да. Там что-то двигается… два человека… о, еще один… и кто-то лежит в тени… я вижу их, Роган!

Голос его отдалился. Роган слышал, как он что-то говорит своему водителю. Последовал тупой хлопок – это выпустили дымовую ракету. Голос Гаарба опять приблизился:

– Это мы в знак приветствия… дым немного снесло в их сторону… сейчас он развеется… Ярг… что там? Что?! То есть как это… Эй! Слушайте!

Его крик заполнил всю кабину и внезапно оборвался. Роган различал замирающий рокот моторов, послышались быстрые, бегущие шаги, какие-то неясные, приглушенные расстоянием призывы, кто-то вскрикнул один раз, еще одно восклицание – и настала тишина.

– Алло! Гаарб! Гаарб! – повторял он, с трудом шевеля онемевшими губами.

Зашуршали тяжелые шаги по песку, захрипел репродуктор.

– Роган! – послышался изменившийся, задыхающийся голос Гаарба. – Роган! То же самое, что с Кертеленом! Они ничего не воспринимают, нас не узнают, ни слова не говорят… Роган, вы слышите меня?!

– Слышу… И все они вот так?..

– Кажется… я еще не знаю… Ярг и Тернер подходят к каждому, по очереди, выясняют…

– Как же это, а поле?..

– Поле выключено. Нет его. Наверно, они выключили.

– Есть какие-нибудь следы борьбы?

– Нет, ничего такого. Машины стоят целехонькие, без повреждений, а они лежат, сидят, их можно встряхивать, толкать, они… Что? Что там?!

До Рогана донеслись неясные звуки, прерываемые протяжным скулящим завыванием. Он стиснул челюсти, но не мог отделаться от тошноты, спазмами подступающей к горлу.

– Великое небо, это Гралев! – вскрикнул Гаарб. – Гралев! Слушай, Гралев! Ты не узнаешь меня?! – Его тяжелое дыхание словно ворвалось в кабину. – Он тоже… – выдохнул Гаарб и помолчал, будто собираясь с силами. – Роган… я не знаю, справимся ли мы сами… Надо их всех отсюда забрать. Пришлите побольше людей…

– Сию минуту.

Через час под металлическим корпусом суперкоптера остановилась кошмарная процессия. Из двадцати двух людей, отправившихся в экспедицию, осталось восемнадцать; о судьбе остальных четверых ничего не было известно. Большинство не сопротивлялось, когда их сажали в вездеходы и везли; но пятерых пришлось тащить насильно – они не хотели сдвинуться с того места, на котором их нашли. На носилках их отправили в импровизированный лазарет на нижней палубе коптера. Тринадцать остальных увели в отдельное помещение, где они без сопротивления позволили уложить себя на койки. Пришлось раздевать их, снимать обувь, потому что они были беспомощны, как младенцы. Их неподвижные, маскообразные лица наводили ужас. Роган, немой свидетель этой сцены, стоя в проходе между рядами постелей, мысленно отметил, что все тринадцать по-прежнему сохраняют пассивность, а те немногие, которых пришлось доставить силой, вопят и завывают нечеловеческими голосами.

Он оставил больных на попечение врача, а сам послал на поиски исчезнувших всю технику, какой располагал. Техники у него теперь было в избытке – он пустил в ход и машины из группы Реньяра. Едва он выслал последний патруль, как радист вызвал его в кабину: установилась связь с «Непобедимым».

Роган даже не удивился, что это удалось, – его как будто ничто уже не могло удивить. Он кратко сообщил Горпаху обо всем, что произошло.

– Кто не найден? – спрашивал астрогатор.

– Сам Реньяр, Беннигсен, Коротка и Мид. Что с пилотами? – в свою очередь спросил Роган.

– Никаких сведений не имею.

– А туча?

– Я утром посылал троих в патруль. Вернулись через час назад. Там даже и следа тучи нет.

– Ничего нет? Вообще ничего?

– Ничего.

– И летающих тарелок тоже?

– Ничего нет.

Гипотеза Лауды

Доктор Лауда постучал в каюту астрогатора и, войдя, увидел, как тот чертит что-то на фотограмметрической карте.

– Что у вас? – не поднимая головы, спросил Горпах.

– Я хотел вам кое-что сказать.

– Это так срочно? Через пятнадцать минут мы стартуем.

– Не знаю. Кажется, я начинаю понимать, что тут происходит, – сказал Лауда.

Астрогатор отложил циркуль. Глаза их встретились. Биолог был ничуть не моложе командира. Странно было, что ему еще разрешали летать. Видно, очень уж ему этого хотелось. Походил он скорее на старого механика, нежели на ученого.

– Вам так кажется, доктор? Я вас слушаю.

– В океане существует жизнь, – сказал биолог. – В океане она существует, а на суше – нет.

– Почему? На суше тоже была жизнь, Баллмин ведь обнаружил следы.

– Да. Но им более пяти миллионов лет. А потом все живое на суше было истреблено. То, что я скажу, звучит фантастично, и, собственно говоря, у меня нет почти никаких доказательств, но… Ну, в общем так. Предположим, что когда-то, а именно миллионы лет назад, сел здесь корабль из другой системы. Возможно, из района Новой. – Теперь он говорил несколько быстрей, но так же спокойно. – Мы знаем, что перед тем, как вспыхнула дзета Лиры, на шестой планете системы обитали разумные существа. У них была высокоразвитая цивилизация технологического типа. Допустим, что здесь совершил посадку разведывательный корабль лирян и что при этом произошла катастрофа. Какой-нибудь несчастный случай, в результате которого погиб весь экипаж. Скажем, взрыв реактора, цепная реакция… в общем корабль, опустившийся на планету Регис, не имел уже на борту ни одного живого существа. Уцелели только автоматы. Не такие, как наши. Не человекоподобные. Лиряне, вероятно, тоже не были человекоподобны. Значит, эти автоматы уцелели и покинули корабль. Это были высокоспециализированные гомеостатические механизмы, способные существовать в самых тяжелых условиях. Теперь уже не было никого, кто мог бы давать им приказы. Некоторые из них – те, которые по структуре мышления наиболее походили на лирян, – возможно, пытались отремонтировать корабль, хотя в данной ситуации это не имело смысла. Но вы же знаете, как это бывает. Ремонтный робот будет ремонтировать, что ему положено, независимо от того, пригодится это кому-либо или нет. Однако потом взяли верх другие автоматы. Обособились от тех, лиряноподобных. Возможно, местная фауна пыталась на них нападать. Тут существовали ящероподобные пресмыкающиеся, значит, были и хищники, а хищник определенного типа нападает на все, что движется. Автоматы начали с ними бороться и победили их. К этой борьбе они должны были приспособиться. Они преобразовывались так, чтобы наилучшим образом приспособиться к условиям этой планеты. Определяющим здесь явилось, по-моему, то, что эти автоматы были наделены способностью производить другие автоматы по мере надобности. Ну, скажем, для борьбы против летающих ящеров им понадобились летающие механизмы. Никаких конкретных деталей я, конечно, не знаю. Говорю, представляя себе такую ситуацию в условиях естественной эволюции. А может, тут не было летающих ящеров: может, были подземные пресмыкающиеся, прорывавшие ходы в почве. Не знаю. Важно то, что с течением времени эти механизмы в совершенстве приспособились к условиям и им удалось одолеть и истребить весь животный мир планеты. Растительный – тоже.